Исаия 16:1-14

Посылайте ягнят в дань правителю страны, из Селы через пустыню на гору дочери Сиона. Как бьющая крыльями птица, выброшенная из гнезда, — женщины-моавитянки у бродов Арнона. «Дай нам совет, прими решение. Сделай в полдень тень свою ночи подобной. Спрячь изгнанников, не выдавай скитальцев. Дай моавским изгнанникам остаться у тебя, стань им убежищем от губителя». Когда притеснителю придет конец, прекратится опустошение и в стране сгинут расхитители, тогда верностью утвердится престол в шатре Давида, и воссядет на него в истине правитель, ищущий справедливость, спешащий творить праведность. Слышали мы о гордости Моава, о его непомерной гордости и тщеславии, о гордости его и о наглости, но пуста его похвальба. Поэтому плачут моавитяне, все вместе оплакивают Моав. Плачьте, сраженные горем, вспоминая прекрасные лепешки с изюмом из Кир-Харесета. Засохли поля Хешбона и виноградные лозы Сивмы. Вожди народов растоптали лучшие лозы, что тянулись некогда до Иазера, простирались к пустыне. Побеги их расширялись и достигали моря. И я плачу, как плачет Иазер, о лозах Сивмы. О, Хешбон и Элеала, орошу вас слезами! Над твоими созревшими плодами, над твоим поспевшим зерном стихли крики радости. Веселье и радость ушли из садов, никто не поет, не шумит в виноградниках и в давильнях не топчет вино, и радости шумной положен конец. Плачет сердце мое о Моаве, как арфа, и душа — о Кир-Хересе. Если Моав явится на свои возвышенности и станет изводить себя, если он придет в свое святилище молиться, то не будет от этого прока. Таково слово, которое Господь сказал о Моаве в прошлом. Но теперь Господь говорит: «Точно через три года, как если бы батрак считал свой срок работы, слава Моава и всё множество его народа погибнут, а уцелевшие будут малочисленны и слабы».